<<<< Столичный Тракт

   По прибытии домой, Клод привязал Алоцера на заднем дворе особняка и уже на руках внёс девушку в дом. Благо она была хрупка сложением и Клод уже во второй раз подивился тому, как мало она весит. Казалось его собственный меч, пусть и зачарованный, всё же тяжелее, чем это измученное людьми или голодом тельце. Не делая поправку на ненужные в данном случае приличия, которые могли привести лишь к развивающейся лихорадке или, в лучшем случае, простуде, Клод внёс девушку в каминную залу, уложил её на диван, который предварительно придвинул поближе к камину и разжёг огонь. Тут же, не теряя ни минуты он вышел из комнаты и вернулся обратно с не особо изящной для девушки, но всё же сухой одеждой.

   С минуту колеблясь он всё же стянул с девушки мокрую одежду и переодел её в сухое: длинные, но зато плотные брюки, холщовую рубашку и тёплые шерстяные носки. Укрыв её одеялом и подкинув дров в камин, он вздохнул свободнее. Теперь все необходимые меры были приняты и как ему казалось, сделал он всё правильно. Собрав мокрые вещи девушки он собственноручно на скорую руку как умел отстирал их и развесил напротив окна просушиться, после чего удалился на кухню, дабы дать своей находке немного отдохнуть. Холостяцкая жизнь в постоянных разъездах всё же заметно выделила его из среды изнеженных современных аристократов, не желающих даже стирать за собой бельё или готовить себе еду. К счастью, эта современная чума обошла и его и его дом стороной, хотя, во многом только благодаря его достойному отцу.

   Быстро переодевшись в домашние брюки и рубашку, да накинув на ноги простые но очень искусно плетённые тапочки, Клод добрался таки до кухни. Сам он был не голоден, в силу того, что перекусил не позднее как два часа назад в придорожной таверне, но вот девушка - это другое дело. Вряд ли ей можно было сейчас плотно позавтракать, но ведь есть и житейские хитрости...

   Уже через час Клод снова вернулся в каминную залу и подбросив дров в догорающий огонь камина сел в кресло напротив девушки. На подносе, который он принёс, стояли две накрытые колпаком глубокие тарелки (одна с мясным бульоном, другая с мёдом), два бокала, бутылка вина, графин с водой, пара яблок и несколько маленьких кусочков хлеба. Ничего большего при своих истощившихся за время его отсутствия запасах он соорудить просто не мог. Завтра же пошлёт записку местному торговцу, чтоб доставили ему свежих продуктов, но это завтра, а сейчас его интересовало другое. И в ожидании пробуждения девушки он откинулся в кресле и прикрыв глаза, расслабился...

Не прошло и десяти минут, как девушка наконец пошевелилась. Клод наблюдал за ней, в полудрёме, отдавшись приятно согревающему теплу огня и чуть покалывающей боли в не желающих расслабляться после долгой дороги мышцах. Как загнанный зверёк она озиралась, по видимому ища объяснений тому, как попала сюда а затем, поступила очень глупо: фактически свалилась с дивана в попытке встать. Клод не стал подрываться с кресла и кидаться к ней на помощь. В данном случае слабость девушки была продиктована тем, что она долгое время провела без движения, в истощении, холодом и отчасти страхом. Он открыл глаза и подождал ещё с полминуты, пока она придёт в себя и лишь затем, вздохнув, поднялся:

- Постарайся не совершать лишних движений и уж тем более резких. - Он подошёл вплотную и, как и в первый раз, чуть наклонившись легко поднял хрупкое тельце на руки и вновь посадив на диван, фактически укутал в одеяло. - Не пренебрегай теплом, ты долго пролежала в мокрой траве и сейчас тебе лучше вспотеть, чем попасть под сквозняк. - Он сел рядом и взяв поднос в руки, убрав всё кроме бульона и хлеба, поставил к ней на колени. - Поешь и послушай, а потом, ответишь на мои вопросы, ладно? - Клод тщетно пытался заглянуть к ней в глаза, чтоб понять, какие эмоции сейчас берут верх над её трепетавшей душой. А в трепете он не сомневался хотя бы по отсутствию сопротивления и вообще активной реакции.

- Прежде всего, меня зовут Клод Вильфор. Я Королевский Прокурор по большинству вопросов в которых поведение людей противоречит закону. Я не причиню тебе вреда, ибо если бы хотел причинить - мог бы просто оставить на дороге, где и подобрал. Но так как в силу своего воспитания и работы я обладаю некоторым уровнем ответственности перед обычными людьми, то считаю своим долгом помочь тебе в твоём затруднительном положении. Ты меня понимаешь? - Клод налил в оба бокала вина, себе разбавил вполовину водой и отставив графин, откинулся на спинку дивана, сделав глоток и поморщившись. Надо будет взять на заметку не оставлять слугам ключи от погреба. Вино было явно выпито и заменено обычной дешёвой кислятиной из соседней таверны, что, однако, не лишало его вкус некой пикантности и приятно согревало изнутри.

- Но прежде всего, - продолжал он, - чтоб помочь тебе, мне нужно знать кто ты, откуда и что с тобой произошло. - Клод нарочно умолчал о том странном магическом воздействии, которое его организм свёл на нет, из чистого любопытства проверить искренность девушки, но... - Ты в Столице, в Прокурорской резиденции Вильфор. Ты в безопасности. - С этими словами он положил ладонь ей на руку, полностью накрыв её и вновь ощутив покалывание, ободрительно улыбнулся девушке, мол "всё плохое позади".

Внимательно слушать человека, который откровенно врёт тебе очень непросто. Особенно учитывая тот факт, что с подобными кадрами Клод встречается стабильно и систематично. Но сердиться на совсем ещё девчонку, которая пытается теплом одеяла и внешней холодностью отгородиться от мира, который ей явно несимпатичен, было бы просто глупо, так что Клод предпочёл внимательно выслушать и с улыбкой кивнуть в знак того, что он принял всё на веру.

- Не за что, Фрея. - Клод словно попробовал это имя на вкус, - Работа такая, со временем привыкаешь и уже перестаёшь замечать, что делаешь доброе дело. Не стану вникать в суть твоего путешествия, но скажу лишь то, что если ты вспомнишь имена или внешность грабителей, мы могли бы найти их по моим связям и вернуть твоё имущество. - Он шутливо подмигнул ей. Забавно, ведь девочка явно не оборванка, не нищенка и не попрошайка. Да и на вора она не похожа, скорее на дочь какого-нибудь сельского феодала, поначалу живущую в роскоши и, начитавшуюся романов о рыцарях, а затем сбегающую из дома и, не рассчитав силы, остающуюся ни с чем. Как правило такие девушки кончают свои дни либо в борделях, либо под замком в своём доме под постоянным присмотром отца. Но... что-то не вязалось. Была тут какая-то заковырка, тайна, если хотите...

   Он поудобнее развалился на своей половине дивана, благо был он достаточно обширен для двоих. - И что же ты теперь думаешь делать? Быть может мне оповестить твоих родных, которые помогут тебе добраться домой? Или же я могу, исключительно за мой счёт, в качестве знака внимания, отправить тебя домой наняв проверенных людей. Если у тебя есть иные предложения и возражения, я внимательно слушаю. -

   И Клод снова улыбнулся ей. Почему то он симпатизировал этой девчушке. Быть может из-за того, что в силу своей окостенелости он совсем перестал общаться с обычными людьми и знакомство, пусть и не совсем обычное, было для него не просто развлечением, но давно забытым впечатлением, которое было очень приятно возрождать в памяти. А быть может виной всего лишь его необузданное любопытство, благодаря которому он собственно и добился своего положения на сегодняшний день...

Клод потёр переносицу: с одной стороны, у девушки были все основания скрывать от него правду. С чего бы это ей каждому встречному и поперечному рассказывать что из себя представляет её жизнь? У всех у нас есть свои маленькие секреты, и размер скелета отнюдь не всегда определяется размером шкафа, в который его можно спрятать, это он знал отлично. С другой же стороны... он, обычный человек, спасший её жизнь из собственной прихоти. Большинство современников даже пальцем бы не пошевелили в подобной ситуации, но... - он тряхнул головой, отгоняя странные мысли, - нет, это слишком уж цинично для него.

   Потянувшись за платком, который лежал на столе, он аккуратно стёр с одеяла пятно бульона и чуть смочив край платка водой тут же попробовал свести пятно. По крайней мере так будет проще отстирать. - Послушай, давай на чистоту. Я интересуюсь твоей жизнью исключительно для твоего блага, просто потому, что хочу помочь. Я вытащил тебя из этой передряги и потому чувствую себя ответственным, но это не значит, что ты должна мне что-либо рассказывать. Быть может, отчасти твой рассказ правда, в чём я несколько сомневаюсь, но если это так, - он сделал неоднозначный жест рукой, как бы раскрывая объятия, -  твои странствия в больших городах назывались бы другим словом, бродяжничество. Я не знаю что с тобой произошло и не настаиваю на рассказе и, если ты чиста перед законом, то чиста и передо мной. - Клод глотнул ещё вина, отчасти чтоб перевести дух, отчасти чтоб собраться с мыслями и решиться на следующую фразу, которую он в обычных обстоятельствах вряд ли бы сказал девушке. - Если тебе некуда пойти, живи тут сколько тебе захочется. Я живу в этом доме не так уж часто и остальное время он пустует и я, был бы только рад, если бы за ним было кому присмотреть. Более того, если тебе нужна будет работа, то скажи мне. Мы поговорим и я помогу тебе и с этим тоже... - он запнулся, понимая как наверное странно звучало его предложение. - Не подумай чего, просто я никогда не был в положении просящего, но понимаю как тяжело может житься в нашем мире без связей и средств к существованию. Ты, как мне кажется, хорошая девушка, хоть и любишь приврать, но и это поправимо...

   На этом Клод прервал свой рассказ, заметив как девушка что-то ищет, озираясь. Воспользовавшись его заминкой она произнесла, с ноткой беспокойства в голосе: -Где он? - Что явно относилось к её плащу, так как иного добра у неё при себе не было.

- Плащ? - Клод немного смутился. - Он и другая одежда сейчас сушатся. На улице тепло и через пару часов я уже верну тебе твои вещи... Прости за то что пришлось раздевать тебя пока ты была без сознания, но мне кажется стыдливость не в ходу когда на кону стоят жизнь и здоровье... - Не то что бы он никогда не видел обнажённой девушки, глупости всё это, но под проницательным взглядом этой хрупкой девочки он чувствовал себя чуть-ли не насильником в этой ситуации, а потому поспешил перевести тему: - И... ты так и не ответила, каковы твои дальнейшие планы? Если хочешь, можешь хотя бы пару дней пожить у меня, я ещё неделю буду полностью свободен и потому смогу помочь тебе по мере сил, пока ты решишь?

Что такое страх? Не животный страх пещерного человека перед темнотой, в которой таятся опасности вполне насущные, не страх перед схваткой с сильным противником, но страх выбора, в котором появляется необходимость выбирать из двух зол. Страх это подсознательное нежелание ошибиться в выборе: либо ты останешься тет-а-тет с незнакомым человеком, который может быть и не друг тебе вовсе, либо ты отправляешься в неизвестность и вовсе без поддержки. В случае Фреи это был страх выбора из двух зол и Клод, несмотря на свою "одомашненность" понимал её как нельзя лучше. Слишком уж часто ему приходилось делать подобный выбор. Он вновь повернулся к девушке, явно смутившейся от осознания того, что он видел и прикасался к ней обнажённой и ободряюще положил свою сильную, тренированную и закалённую в десятках схваток руку:

- Не бойся, я не враг тебе и кем или чем ты ни была, какие бы мотивы тобой не двигали, для меня имеет значение лишь твоё намерение. Не бойся быть обузой или привнести в мою жизнь проблем - слишком долго она была простой и размеренной и в то же время слишком часто я видел врага в лицо, чтоб опасаться таких мелочей. Я принял решение помочь тебе и стать опорой и прошу лишь об одном - не бойся воспользоваться этой помощью. - Он улыбнулся, как улыбался и ощущал удовлетворение всегда, когда ему удавалось облечь мысль в слово не просто правильно, но и отчасти патетично.

   Клод смотрел на Фрею уже не с тем настороженным любопытством, что вначале их знакомства. В нём понемногу зарождалось какое-то отцовское, тёплое чувство к этой слабой снаружи, но всё же столь сильной внутри девушке, которая при всей трагичности своего положения не пала ниже своего достоинства и не опустилась, но боролась за своё существование. Да она лгала, но кто сказал что правда лучше лжи? Кто имеет право осуждать человека когда сам он - человек? Уж явно не он, прокурор и обвинитель, судья и палач - осуждавший так часто преступников и трепетавший сейчас перед существом,опасающимся его преступления.

- Как далеко кладбище? Я боюсь мертвых... - Странный, необычный вопрос, который сказал Клоду ничуть не меньше чем предыдущий их разговор. За долгие годы выкапывания истины он научился неплохо читать между строк и мысль понемногу начала складываться как мозаика в витраж великолепных зданий, которыми он так восхищался в детстве:

- Это большой город Фрея, тебе доводилось бывать в больших городах? Мёртвых тут либо сжигают вовсе, либо хоронят на городском кладбище до которого два часа пути на повозке от города. Живые как правило не любят мёртвых и некроманты не в счёт, хотя и у них есть свои мотивы и цели и пока они не творят бедствий - и с ними должно считаться, так что бояться тебе нечего. Тем более что мой дом как и я сам защищён сильной магией от королевских Чаровников и ни одна нежить не сможет даже близко подойти к нему. Проклятия рассеяться, мертвецы не увидят и обойдут это место стороной, словно храм а злые помыслы будут возвращены хозяевам так что, я повторю, здесь ты в безопасности как от магии, так и... - он кивнул головой в сторону Сервала, бережно повешенного, но оттого не менее грозно висящего в кольцах над камином, - так и от врагов могущих желать тебе иного зла.

Спасибо вам за оказанную доброту... Я приму ваше предложение. И останусь в вашем доме, пока вы не укажете мне на дверь... Но, как я могу оплатить вам за то, что вы сделали и делаете для меня? - Вот это был уже разговор по существу. С одной стороны для Клода с его состоянием рода и тем, что он зарабатывал сам было несложно прокормить и заселить ещё примерно человек двести бездомных и обеспечивать их всю жизнь, но с другой... девушка тоже имеет право на независимость и то, что она не желает быть содержанкой лишь возвышает её в его глазах.

- Вообще-то мне нужна помощь в одном деле и если ты не против и имеешь определённые навыки и способности, то думаю могла бы отплатить мне сторицей... - Тут уже Клод был вынужден серьёзно задуматься. Он давно уже собирался составить из своих рабочих трудов полноценное законодательство, даже назвал его "Уложение о нарушении прав граждан", но вот только дальше кипы набросок и исписанных блокнотов труд его не ушёл. - Дело обстоит так, у меня есть множество записей и если ты не против, я могу дать их тебе под переписку, сначала в черновой, а затем и в чистовой вариант. За один лист чернового варианта я буду платить двадцать медных монет а за один чистовой лист пять серебряных. Если соотнести это с моим планом, то по окончанию работы, рассчитанной на год, ты заработаешь около ста золотых монет. Вряд ли ты найдёшь более достойную работу, хоть и платить я тебе буду чуть меньше чем профессионалу, как бы вычитывая издержки на твоё содержание. В итоге, если ты согласна, я сейчас же выплачу тебе аванс в десять золотых и ты сможешь потратить их по своему усмотрению а к работе приступишь когда обживёшься... - Он внимательно всмотрелся в лицо девушки понимая, что только что выстроил и ей и себе по хорошему воздушному замку... - Ну как тебе? Согласна?

- Когда я смогу получить плащ? - И дался то ей плащ. Быть может он важен для неё по каким-то иным соображениям, неизвестным ему, но это уже было не его дело... - Минутку, вряд ли он высох, но подсох уже изрядно... - И выйдя на минутку он вернулся неся в руках аккуратно сложенный алый плащ девушки, который положил на подлокотник дивана. Виновато взглянул на Фрею: - Остальная одежда всё ещё не высохла вовсе, я всё постирал, так что ты сможешь забрать их чуть позже...

По какой то причине Клод уже заранее знал ответ девушки. Он понимал и входил в её положение и сейчас, пускай он и был лишь безымянным благодетелем Фреи, хрупкой, голодной, измученной девочки без прошлого, для него это был огромный шаг вперёд. На минуту ему показалось, что таким образом выплачивает долги тем, кого осудил. Тем, кто был бы на свободе, если бы не его мастерство и умение. В какое количество семей он принёс горе и раздор? Он и сам не мог уже сосчитать их и порой, когда он оставался один в своём доме, столь богатом и знатном, в нём говорила совесть. Нелогичная, несправедливая и злая совесть.

- Я рад, что могу быть тебе полезным, Фрея. И не бойся просить меня о чём-то ещё. Ты не знаешь города, традиций, обычаев и даже цен, а я - живу тут с рождения. Помощь не должна обрываться на половине и ты можешь располагать мною. - Слова сами вырвались из его уст, подводя итог всему вышесказанному и он замолчал, глядя на девушку в красном плаще. Тонкая ткань плотно облегала её хрупкую, совсем ещё девичью фигурку и провожая взглядом её тонкие пальцы он впервые задумался: а зачем я это делаю? Возникло ощущение минутной блажи, прихоти. Была ли то прихоть? Так богач подаёт бронзовую монетку бедняку, чувствуя себя при этом совершившим подвиг, но он. Он то не совершал подвига...

- Фрея... - пробормотал он и тут взгляд его остановился на платке и что-то больно кольнуло в груди. Буквы вышитые на нём золотистой нитью что-то напомнили ему из детства, почти смытую потоком времени картину страданий других людей, уравнявшую в его глазах бедных и богатых, умных и глупых. Он задумался и вспомнил, где видел эти буквы. Давно, когда отец взял его с собой дабы показать суть его работы именно эти буквы сияли размашистым почерком на бумаге. Бумаге письма от Герцога де Ольсмут. - послушай, откуда у тебя этот платок? Ты знаешь что значат эти буквы?